ПУТЬ ПОЗНАНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ЯЗЫКА ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА
В детстве внешние и внутренние реалии еще не осознавались мной как единство, побудительным мотивом к этому и тяге к искусству послужили два случая. Первый раз я это почувствовал, когда меня в возрасте пяти-шести лет в наказание поставили в угол возле печки. Помню, печка была такая круглая, и когда я там стоял, в темном углу вдруг увидел картину – пейзаж. Тогда я взял уголь и стал на печке рисовать, за что меня снова наказали. Второй раз, бессознательно наблюдая висящие на стенах картины, осознал их несоответствие действительности. Остальное – дело случая, – в детском доме заметили мою тягу к рисованию, за что я до сих пор благодарен, и дали направление в художественное училище.
В школе я учился не очень хорошо, физкультуру помню, а уроков вроде физики и химии не помню совсем. Тот запас здоровья, который я получил от физкультуры и жизни в детском доме, помог мне в жизни вынести все невзгоды без посторонней помощи. Я учился пять лет в художественном училище, три года был в армии и шесть лет – в театрально – художественном институте, и здоровье мне всегда помогало в жизни.
С момента поступления в художественное училище, а мне тогда было пятнадцать лет, и я был самым молодым, до требуемых высот долгими усилиями я доходил сам. Диплом в художественном институте я защитил отлично с отметкой «Лучший диплом выпуска». Но образование мое на этом не закончилось.
Есть Аристотель – который на все века Аристотель, есть философ, которого называют арабский Аристотель – Аль Фараби. Оба они как первооткрыватели всех структур человеческого ума, исходили из начального ума, ощущений, восприятия, способа осмысления. То, что они сделали, мало, кому удавалось яснее изложить. Я нахожусь в этой лексике, в этой риторике древнего послания от Аристотеля. Вокруг меня много мастеров, имеющих более продолжительный и нормальный путь развития. Мой путь сложнее, так как у меня не было условий, не было учителей, не было людей, понимающих меня, для всех я был человек, не вписывающийся в удобные рамки. Школу жизни я прошел без посторонней помощи. Начал я в 15 лет, не обладая ни знаниями, ни красками, ни условиями жизни, позволяющими реализовать свой естественный путь развития. В 20 лет многие художники были уже величинами, для многих судьба складывалась более благоприятно.
Основной путь я проделал как теоретик. В индивидуальном своем развитии я прошел все стадии эволюционного развития смыслового поля, всю структуру художественной деятельности. Я сам получал и получаю из книг, как из первых рук, понимание того, как искусство развивалось исторически, вижу все исторические звенья, знаю логику каждого событийного поля, знаю, что считать великим, как складывалось великое из мелкого, как влияло на судьбу идеала совершенства, как оно перенималось другими, как оно ими развивалось.
Я прошел этот путь, соединяя личный практический опыт, житейский, смысловой с историческим. Поэтому, убегая от своей сложной практической жизни, я пошел теоретическим путем, создал свой путь наново. В теории я нашел себе лучших сподвижников, лучших толкователей, лучшие идеалы великих художников, которые помогли мне сориентироваться и определиться в собственных ощущениях, в собственных практических делах. Я изучил их прожитые жизни, их результаты, их схемы эволюционирования, в мозгу своем я это все переработал, осознал как собственную жизнь. Опершись на них теоретически, посещая музеи, библиотеки, погружаясь в природу, я осознаю, что должен делать, чтобы стать продолжателем или ценителем или следующей ступенью в этом развитии, то есть, то, что мне необходимо сделать дальше.
Зрелость моя выпадает на тот отрезок жизненного пути, когда многие уже заканчивали свой путь. Теперь я знаю, что есть профессиональное в нашем деле, я осознал, что такое искусство, что такое живопись, понятие плоскости, что такое красота как величайшая абстракция, которая связывает человеческую жизнь с истинами, известными, как говорят, богу, то есть, с тайнами творения.
Картина «Лето 1945 года». На фоне общей радости возвращения с фронта солдат, победивших и выживших в той войне, вдалеке стоит женщина, муж которой на войне пропал без вести, с маленьким ребенком на руках, – это сам художник и его мать.
Эта картина завершает период накопления мастерства, художественного взросления, открывая зрелую часть творческой биографии мастера.
